Путешествие в Эльфанию – VIII
Анатолий Валевский
МЕДАЛЬОН
Выйдя на пригорок, друзья увидели вдалеке белоснежные высокие горы. Их вершины сияли ослепительным блеском, словно усыпанные алмазами. Седыми великанами, охраняющими покой волшебной страны, возвышались горы над окружающим миром. Широкая дорога ровной лентой бежала напрямик к подножию гор. По всему было видно, что этой дорогой уже давно никто не пользовался, местами она заросла кустарником и травой.
— Смотрите! — воскликнула Росана, — кажется, мы добрались до своей цели. За этими вершинами наверняка находится Эльфания.
— Добрались, да не совсем, — отозвался Бим, — нам еще вон сколько идти, и к тому же еще не известно: есть там проход или нет.
— Раз есть дорога — значит есть и проход, а то зачем была бы нужна дорога, которая никуда не ведет?! — рассудил Микки и начал спускаться с пригорка.
За ним потянулись и остальные.
Идти по дороге было гораздо легче и быстрей, хотя ее заброшенный унылый вид совсем не вызывал веселья. Микки молча шагал рядом с Бимом, положив ему руку на загривок.
— Интересно… почему все вокруг выглядит таким покинутым и настороженным? — пробормотал Микки.
В этот момент колокольчик начал настойчиво гудеть.
— Постойте… — обратился мальчик к друзьям. — Мне кажется, что Гудбелл меня куда-то зовет.
— Куда?
— Я еще и сам не знаю. Но чувствую, что должен ему довериться. Подождите меня здесь… — И он вошел в придорожный кустарник.
Сделав несколько шагов, мальчик наткнулся на огромное поросшее мохом бревно, которое лежало поперек канавы, заполненной болотной жижей.
— Стоп! А зто что там блеснуло?
Зацепившись за сучок, с бревна свисала серебряная цепочка. Потянув за нее, мальчик вытащил из болота красивый блестящий медальон. Он был чистым и гладким, как зеркало. Ни царапинки, ни пылинки не было на медальоне, хоть и лежал он в грязи.
Хрустальный колокольчик успокоился, и Микки вернулся к друзьям.
Все принялись рассматривать находку. По самому краю медальона вилась какая-то надпись, очень похожая на ту, что была на колокольчике. Внутри надписи было изображение могучего орла с распахнутыми крыльями, а на обратной стороне красовались три горных вершины. Микки поднял глаза и задумчиво проговорил:
— Да… сходство здесь не случайное…
В цепи гор, опоясывающих Эльфанию, четко выделялись три вершины, точь в точь, как на медальоне. Держа его в руках, Микки почувствовал, что зрение обострилось. Ему стали отчетливо видны те детали, которые прежде ускользали от взгляда.
— Странная вещица. По-видимому, когда-то она принадлежала могучему воину или великому государю. Забрать ее себе мы не имеем права, но и здесь оставлять — нехорошо…
Микки почесал затылок и продолжил:
— Возьмем с собой. Если ее хозяин отыщется — отдадим и доброе дело сделаем. Мне кажется, что зла от этого не будет.
С этими словами Микки завернул медальон в тряпицу и упрятал подальше — в узелок, в котором находились скудные припасы путешественников.
Ближе к ночи добрались друзья к подножию гор и решили заночевать. Собрали хворост и разожгли костер. Весело заплясали язычки пламени на сухих ветках, потрескивая и рассыпаясь красными искорками. Темнота сразу придвинулась вплотную, обступила со всех сторон. Чудилось в ней какое-то таинственное движение, своя, ночная жизнь, не понятная дневным обитателям. У костра было тепло и уютно. Микки сидел, подперев руками голову, и о чем-то думал. А Росана плела венок и тихо напевала:
За широкой рекой
Догорел костер заката.
День ушел на покой.
Опустился сон крылатый.
Вот запел в тишине
Свою песню сверчок
И в ночной темноте
Подмигнул светлячок.
Подхватили мотив
Ручейки и водопады.
На цимбалах своих
Подыграли им цикады.
И кузнечик-скрипач
Нежно тронул струну.
Звук ее, словно плач,
Всколыхнул тишину…
И тут Микки с удивлением обнаружил, что Росане подыгрывает целый оркестр. Кузнечики, сверчки, цикады, ночные птицы. Даже цветы, казалось, звучат еле слышными колокольчиками…
Спят птенцы под крылом,
Спят в дупле своем бельчата.
Под ракитным кустом
Засыпают лягушата.
Свою песню, сверчок,
Не спеши — допевай
И ложись на бочок.
Засыпай. Баю-бай…
Последние слова песни медленно уплыли в ночную тьму и растаяли. Необыкновенный оркестр звучал еще несколько мгновений. Но вот и он умолк, словно зачарованный нежным голосом девочки. Костер догорел. Лишь изредка по холмику пепла пробегали красные язычки огня.
