(Вильнюс, 1923)
Мы посетили писателя с целью побеседовать с ним и первым его вопросом, когда он поднялся из-за письменнаго стола было:
– Интервью?
– Как вы догадались?
– По вашему виноватому виду. Это сразу заметно! У венгерских интервьюеров, например, когда они являлись ко мне, было такое лицо, будто они пришли делать операцию слепой кишки.
– Разрешите приступить?
– Всякое сопротивление безполезно. Приступайте.
– Сколько вам лет?
– Не знаю.
– То есть, как не знаете?!!
– Так и не знаю. Когда был совсем маленьким, не умел считать, а вырос – сбился.
– Но ваши родители…?
– О! они так молодились, что если бы я не сопротивлялся – мне сейчас было бы лет восемнадцать.
– Где вы родились?
– Гомер побил меня на четыре города.
– ?!!?
– О месте его рождения спорили 7 городов, а о моем рождении только три: Харьков, Севастополь и Одесса.
– А на самом деле – место вашего рождения?
– У меня найбольшия подозрения падают на Севастополь.
– Где вы учились?
– Нигде. Родители полагали, что у меня слабое зрение, и я с детским простодушием поддерживал это заблуждение.
– Но вы что-нибудь кончили?
– Да. На прошлой неделе.
– Так поздно?!
– Да, это было поздно: половина второго ночи. Я кончил небольшой роман.
– Где вы жили в последнее время?
– В Чехословакии. Я в восторге от этой страны! Ласковый, приветливый народ, чудесное отношением к русским. К сожалению, мы чехов не знали раньше, мало знаем и теперь. А они нас очень любят.
– Что вы делали в Чехии?
– Устроил 30 вечеров юмора и писал в чешских газетах. Теперь чешское издательство “Вилимек” выпускает полное собрание моих сочинений.
– На каком языке вышли ваши книги?
– На немецком, венгерском, итальянском, польском, болгарском, сербском, финском… вы не устали?
– Немножко. Куда вы едете дальше?
– Мне все равно. Раньше я был русским гражданином и для меня поездка из Петербурга в Третье Парголово была подвигом. А теперь я гражданин мира – и страны мелькают передо мной, как придорожные столбы. Земной шар сделался мал. За последние три года он высох и сжался, как старый лимон.
– Где учились вы актерскому искусству?
– У большевиков. Не будь их – мне и в голову бы не пришло так энергично вступить на подмостки.
– Ваше отношение к большевикам?
– Это дело вкуса. Некоторым и индийская чума нравится. В особенности, если она не у него, а у его соседа.
– Я читал, что сам Ленин в “Правде” очень похвалил вашу книгу “Десять ножей в спину революции”?
– Очень похвалил. Я, прочитав его статью, сразу же организовал “Общество защиты писателей от ласкового обращения”.
– Ваше отношение к русской литературе?
– Я в литературе больше всего ценю сжатость, краткость. Будь то роман, повесть или интервью – все должно быть кратко.
– Мы поняли намек и откланялись.