I.
Литератор Бондарев приехал в город Плошкин прочесть лекцию о современных литературных течениях. На вокзале Бондарев был встречен плошкинским жителем Перекусаловым – ветеринарным врачом и старым гимназическим приятелем литератора.
Перекусалов так обрадовался встрече с Бондаревым, что от него даже немного запахло вином. Он обнял Бондарева, отошел от него, раздвинул руки и, любуясь издали, со склоненной набок головой, сказал:
-Ах ты свинтус этакий! Эх ты собака! Как возмужал!… Какой сделался знаменитый! Боюсь, что ты всех тут с ума сведешь!… У меня остановишься?
-Нет, в гостинице,- пожимая руку Перекусалова, ответил Бондарев.- У тебя жена, дети, и я боюсь стеснить тебя. Приезжай вечером с женой на лекцию.
-Он еще приглашает! Не только я буду, но и инспектор народных училищ Хромов, и Федосей Иванович Коготь, и член управы Стамякин!! И жена Стамякина будет – прехорошенькое создание! Туземная царица красоты! Увидишь – влюбишь ся в нее, как собака. Вечером после лекции ко мне отправимся – отпразднуем приезд, как это говорится,- столичной звезды! Ах, как я тебя люблю и всегда любил, милый Бондарь!
-Ты уже… обедал?- спросил Бондарев.
-А что? Нет, брат… на дорогу посошок выпил – перед встречейто. Едем сейчас в отель Редькина. Там уж и пообедаем.
Вечером, читая лекцию, Бондарев видел в первом ряду сияющего, торжественного Перекусалова, рядом с ним краснолицего мясистого человека, оказавшегося, как потом выяснилось, обладателем фамилии Коготь, а еще дальше – маленького хилого Стамякина с женой, которая действительно была на редкость красивой, интересной женщиной.
Все эти люди неистово аплодировали Бондареву, радостно шумели, а Стамякин даже втайне гордился, что близко знаком с Перекусаловым, который в таких дружеских отношениях со столь известным литератором…
После лекции все поехали к Перекусалову ужинать.
II.
Сначала гости дичились Бондарева и жались по углам, но когда он рассказал дватри смешных анекдота и какойто пикантный петербургский случай – все оттаяли.
Обильный ужин, украшенный десятком бутылок с различными этикетками и разнообразным содержимым, окончательно сломал лед. Все зашевелились, оживились.
Бондарев, сидя рядом с обаятельной Стамякиной, не сводил с нее глаз, подливал ей вина и без умолку рассказывал о Петербурге, о себе, сообщал тысячу смешных, забавных вещей, отчего Стамякина, красиво усмехаясь, придвигалась незаметно к Бондареву ближе и изредка бросала на него изпод трепещущих ресниц сладкий, доходивший до самого сердца взгляд.
-Да ведь она прелестна,- думал Бондарев, оглядывая ее.- Хорошо бы увезти ее в Питер… Фурор бы…
Пили много, но никто, кроме хилого маленького Стамякина, не пьянел. Инспектор Хромов, сидевший сбоку Бондарева, бросал на него восторженные взгляды и все подстерегал удобный случай, чтобы вступить в разговор. Подстерег. И спросил робко, тронув литератора за рукав:
-Как вам приходят в голову разные темы? Я бы думал, думал и целый век ничего не придумал!
-Профессиональная привычка,- благодушно ответил Бондарев.- Мы уже совершенно бессознательно всасываем все, что происходит вокруг нас,- впечатления, наблюдения, факты,- потом перерабатываем их, претворяем и отливаем в стройные художественные формы.
-Да… претворяем… в формы,- засмеялся инспектор.- В хорошую бы форму я бы претворил чтонибудь. Из всех редакций помелом бы выгнали.
Наливая своей соседке вино, Бондарев наклонился немного и шепнул одними губами, как шелест ветерка:
-Милая…
Красивая Стамякина закрыла густыми ресницами глаза.
-Кто?
-Вы.
-Смотрите,- улыбнулась тихо и ласково Стамякина,- вы играете я огнем. Я опасна.
-Пусть. Я с детства любил пожары.
-А как вам платят за принятые сочинения в редакциях?- любовно смотря на Бондарева, спросил инспектор.- Авансом или после?
-Большей частью авансом,- улыбнулся Бондарев.- Мы стремимся вперед и спешим жить.
-Помоему,- заявил Хромов,- нужно бы людей, подобных вам, содержать за счет казны. Ешь, пей на казенный счет, веселись и не думай о презренном металле! Пиши о чем хочешь и когда хочешь… Гм… Или вас должно содержать общество, которое вас читает.
-Это прекрасно,- сказал Бондарев,- пожимая под столом руку соседки.- Но это утопия.
-Конечно, утопия,- подтвердила Стамякина, гладя бондаревскую руку.
-Форменная утопия,- пожал плечами Бондарев, кладя руку на круглое колено соседки.
-Безусловная утопия,- кивнула головой соседка и попробовала потихоньку снять руку, которая жгла ее даже сквозь платье.
-Пусть так, как есть,- сказал Бондарев.
-Нет, так нельзя,- улыбнулась Стамякина.
-Нельзя?- вскричал инспектор Хромов.- А, ейБогу, можно. Вот, например, где вы, Николай Алексеевич, остановились?
-В отеле Редькина.
-И напрасно! И совершенно напрасно!! С какой стати платить деньги? Милый Николай Алексеич! Дайте слово, что исполните мою просьбу… Ну, дайте слово!
-Если в моих физических силах – исполню,- пообещал, сладко улыбаясь, Бондарев.
-Милый Николай Алексеич! Я преклоняюсь перед вами, перед вашим талантом. Сделайте меня счастливым… Бросьте вашего Редькина, переезжайте завтра утром ко мне!
-Да я ведь послезавтра вечером уезжаю, зачем же?- сказал Бондарев.
-Все равно! На один день! Если бы я был богат, я бы построил вам на берегу тихого моря мраморный дом и сказал бы: “Бондарев! Это ваше… Живите и пишите здесь, в этом доме!” Но я не богат и предлагаю вам более скромное помещение. Но от чистого сердца, Бондарев! А?
-Спасибо,- сказал тронутый Бондарев.- Если вам это Доставит удовольствие – завтра же перееду к вам.
-Браво!- восторженно вскричал инспектор Хромов, шумно вскакивая с места.- Господа! Предлагаю выпить за здоровье того светлого луча, который на мгновение осветил нашу тусклую темную жизнь! Урра!
-Урра!- крикнули гости.
III.
-Вы должны отказаться от своих слов!- бешено кричал бледный Перекусалов, тряся за плечо красного возбужденного Федосея Ивановича Когтя.
-Нет, не откажусь!- ревел Коготь.- Ни за что не откажусь! Хоть вы меня режьте – не откажусь! Зачем мне отказываться?
-Нет, ты откажешься!
-Нетс, дудки. Вот еще какой! Не откажусь.
Прочие гости столпились около этой пары и миролюбиво уговаривали:
-Да бросьте! Чего там… Подумаешь!
-Будто дети какие!…
-Нет, я этого так не оставлю! Ты должен дать удовлетворение!
Коготь презрительно вздернул плечами.
-Когда и где угодно!
-Послушай,- сказал Бондарев, беря под руку Перекусалова.- В чем дело? Чего ты так разъярился?
-Он меня оскорбил,- тяжело задышал Перекусалов.- Такого рода оскорбления требуют для своего разрешения единственного пути! Ты, надеюсь, понимаешь?…
-Ффу, как глупо! Надеюсь, это все не серьезно?
-Что?? Ты что же думаешь, что если мы в медвежьем углу живем, то и вопросы чести разрешаем помедвежьи: ударом кулака или показанием языков друг другу? Неет, брат!… Я, может быть, закис здесь в глуши, но поставить на карту жизнь – если затронута честь – всегда сумею.
В глазах Перекусалова засветилось, засверкало чтото новое, красивое и необычное. Бондарев с уважением посмотрел на него.
-Надеюсь, ты не откажешься быть свидетелем с моей стороны?
Бондарев положил ему руку на плечо и сказал:
-Конечно. Я все это устрою. Но, скажи, пожалуйста… чем этот субъект тебя оскорбил? Может быть, пустяки?
-Нет, не пустяки! Вовсе не пустяки, Бондарев! Я не могу тебе сказать, что именно – мне это слишком тяжело – но не пустяки.
-Хорошо,- серьезно сказал Бондарев.- Тогда – решено! Завтра я заеду к тебе и сообщу о подробностях.
Гости стали торопиться домой.
Когда Стамякина хватилась мужа, то выяснилось, что он лежит в кабинете хозяина на диване. Когда его разбудили, он с трудом открыл глаза, заплакал и заявил, что пусть лучше завтра сошлют его на каторгу, чем сегодня поднимают с дивана.
-Завтра можете меня ругать, бить по лицу, унижать, но сегодня – я вас очень прошу – не трогайте меня… Все равно я сейчас же упаду и разобью голову до крови. Не трогайте меня, миленькие!
-Свинья!- прошептала Стамякина и взяла Бондарева под руку.- Вы не откажетесь проводить меня?
Сердце Бондарева сладко заколотилось.
-Вы… спрашиваете?… Господи!
Когда ехали на извозчике, Бондарев держал красавицу за талию, а она смотрела ему в лицо отуманенными глазами и говорила:
-Вы мой господин! Вы приехали дерзко равнодушный, схватили мою жизнь, как хрупкий орех, и раздавили ее властной рукой. А ято думала, что моя жизнь – крепкая, крепкая… прочная, прочная… Зачем вы сделали это?
-Настя… если бы я тебе сказал: уедем со мной, брось все… ты бы бросила? Уехала?
-С тобой? В Лондон, на Луну; умерла бы, если бы ты умиРал, плакала бы твоими слезами и смеялась бы твоим смехом…
Она взяла руку Бондарева, поднесла к губам и поцеловала два раза…
-Завтра я буду у тебя,- сказал Бондарев.- И завтра по зову тебя. Пойдешь?
-Твоя.
IV.
Утром, проснувшись, Бондарев долго лежал на кровати и мечтал.
-Подумать только, что среди тысячи заброшенных, забытых точек на необъятной Руси – есть одна точка: микроскопический город Плошкин. И здесь люди, как это ни странно,- другие, и живут они и думают не захолустно: в один вечер я нашел и наивного фанатика, любителя литературы, моего восторженного поклонника, и смелую, с большим сердцем, женщину, и человека, готового рискнуть жизнью ради чести… И все это очень красиво и странно!
Он оделся, уложил в небольшой сак вещи и, расплатившись, вышел на улицу.
-Извозчик! Знаешь инспектора Хромова? Вези меня к нему!…
-Пожалуйте!
Хромова дома не было. Бондарева встретила бледная беременная жена инспектора и с пугливым недоумением осмотрела его.
-Мужа хотели видеть?
-Да видите ли… – нерешительно сказал Бондарев.- Ваш супруг пригласил меня вчера погостить у вас денек, вместо того чтобы жить в гостинице.- Я Бондарев.
-Вечно он… – печально качнула растрепанной головой хозяйка.- А разве в гостинице вам нехорошо было?
-Ничего себе… Но ваш супруг так настаивал…
-Охота вам было этого дурака слушать? Разве он чтонибудь понимает? Пригласил! У нас три комнаты всего, повер нуться негде – извольте видеть! Вы уж меня извините, но, когда это сокровище вернется, я его съем за это!
-Приятного аппетита!- пожал плечами Бондарев, по вернулся и вышел.- Действительно,- подумал он,- идиот какойто… Очень нужно было принимать его приглашение. Извоозчик, черт! Свободен? Вези меня к Когтю. Знаешь – Федосеем зовут. Иванычем.
-Господи ж!- высморкался извозчик.- Завсегда.
-С этой дуэлью еще запутался… черт знает, что такое! Если бы не дал Перекусалову слова – сразу бы плюнул на все. А то теперь мотайся, как дурак…
Мимоходом он заехал к какомуто доктору. Долго объяснял ему относительно дуэли, а доктор прихлебывал светлый чай и молча слушал.
-Так как же, а? Вы не бойтесь. Вам, как врачу, не грозит никакая ответственность.
Доктор встал, протянул литератору руку и сказал:
-Плюньте!
И ушел во внутренние комнаты.
-Порядки!- размышлял Бондарев, трясясь на извозчике по направлению к Когтю.- Тут, пожалуй, и пистолетов не дос танешь…
Коготь встретил Бондарева радостно.
-Аа!… Литератор! Звезда! Садись. Чаишки хотите?
-Спасибо,- сказал Бондарев.- Я, собственно, насчет выработки условий…
-Условий? Которых?
-По поводу дуэли.
-Какой дуэли?
-Да вчера же! Перекусалов вызвал вас, и вы приняли вызов.
-Юморист вы,- сказал одобрительно Коготь,- вечно у вашего брата заковыки.
-Какие заковыки? Есть случаи, когда полагается быть серьезным. Надеюсь, вы не отказываете от дуэли?
-Вы… в самом деле?
Коготь загрохотал, обрушился на диван, закашлялся от стремительного хохота и заболтал мясистыми ногами.
-Зарезал литератор! Уморил! Так Петька меня на дуэль вызвал? Гого!
-В чем дело?- закричал Бондарев.
-Вот – голубчик: режьте меня, жгите – буквальнотаки, ни капелюшечки не помню!! Где, когда, что? Правда, пили мы, как носороги. А скажите, милый… Мы… не дрались?
-Нет,- сухо сказал Бондарев.- В таком случае, прощайте.
Злой, поехал Бондарев к Перекусалову. Тот еще лежал в кровати.
-Скажи,- спросил сердито Бондарев,- ты помнишь, как вчера вызвал господина Когтя на дуэль?
-Неужто вызвал?- удивился Перекусалов.- За что, не помнишь?
-Это тебе лучше помнить!- закричал Бондарев.- Это ты заставил меня сегодня дурака валять, ездить к доктору, к твоему противнику, который тоже решительно отперся от всякой дуэли. Как это глупо, как пошло!
-Ты… доктора ездил приглашать?- дико посмотрел на литератора Перекусалов. Закрыл голову одеялом и захохотал стонущим, охающим смехом.
-Оой, не могу! Оой, смерть пришла!
Бондарев злобно ударил его по голове, выбежал на улицу и вскочил на извозчика.
-На вокзал! Или нет… Постой… Ты знаешь, где Стамякин живет? Вези к ним.
Стамякина не было дома. Красавица вышла к Бондареву, кокетливо кутаясь в розовый капот и щуря темные глаза.
-Кого я вижу! Какой вы милый, что заехали!
-Настя!- сказал страдальчески Бондарев, целуя ее руки.- Я только сегодня понял, среди какого ужаса, среди какой тины и пошлости ты живешь! Настя! уедем со мной…
Она высвободила свои руки, погрозила ему пальцем и мягко, как кошечка, опустилась на диван.
-Ответьте мне на один вопрос…
-Спрашивай все, что угодно. Милая!
-Сколько вы зарабатываете в год?
-Зачем тебе? Тысяч пятьшесть…
-Ну, будем благоразумны… Вы предлагаете мне уехать с вами. Вы, не спорю, мне нравитесь… Но что же будет!! Положение всеми уважаемой жены известного в городе человека я переменю на какоето жалкое, двусмысленное положение – любовницы человека, который ведь может меня и разлюбить. И – что такое 6 тысяч? Мы здесь проживаем восемь, а в Петербурге – чтобы жить так, нужно двенадцать. Ну, милый… Ну, не сердитесь же! Будьте рассудительны…
-Настя!- закричал в ужасе Бондарев.- Грежу я, что ли? Где же вчерашнее?!
Она погрозила ему пальчиком.
-Вчерашнее? Не нужно было подливать мне так много вина за ужином.
V.
Хотя Бондарев старался уехать из Плошкина незаметно, но провожать его собралась вся вчерашняя компания. В буфете пили вино. Общество оживилось.
-Милый Николай Алексеич,- сказал любовно инспектор Хромов,- помоему, несправедливо, что министерство путей сообщения берет с таких людей, как вы, деньги за проезд. Таких людей нужно возить бесплатно, в купе первого класса.
-Эх!- простонал Перекусалов, опуская голову.- Он хоть и вторым классом поедет, но едет на красивую, интересную жизнь. Ах, братцы, если бы вы знали, как я тянусь к красоте!!
-Красота – это страшная сила!- подтвердил Коготь, выпивая залпом вино.
Красивая Стамякина нагнулась к Бондареву, чокнулась с ним рюмкой и шепнула:
-Скажите на прощанье чтонибудь такое, отчего мне было бы хорошо… Что скрасило бы мою глупую жизнь.
-Могу!- громко засмеялся Бондарев.- Господа! Пейте больше! Много пейте! Как можно больше…